Главная | Новости | Информация | Статьи | Программы Законы | Ссылки | О проекте | Off topic | Форум

В данной статье главный государственный патентный эксперт отдела электрорадиотехники ФИПС, канд. юрид. наук О.В.Ревинский предлагает снова вернуться к подпункту (1.1) п.3.2.4.3 Правил составления, подачи и рассмотрения заявки на выдачу патента на изобретение¹ (далее – Правила), в котором, по его мнению, программы для компьютера приравнены к информации. Слишком уж широко, на взгляд автора, употребляется слово «информация», из-за чего и происходит непонимание особенностей компьютерной (процессорной) обработки многими людьми, в том числе и, увы, специалистами.

Для начала разберемся с тем, что понимается под информацией и прежде всего обратимся к толковым словарям и энциклопедиям.

Словарь Ожегова² дает такое определение: «Информация – сообщения, осведомляющие о положении дел, о состоянии чего-нибудь».
В «Словаре иностранных слов»³ про информацию сказано следующее:
        «1) сообщение о чем-либо;
          2) сведения, являющиеся объектом хранения, переработки и передачи, например, генетическая;
          3) в математике, кибернетике – количественная мера устранения неопределенности (энтропии), мера организации системы».
В том же словаре дано определение слова «информировать»: в переводе с латыни оно означает «осведомлять, давать сведения о чем-либо».
Наконец, «Советский энциклопедический словарь»⁴ так определяет информацию: «Первоначально – сведения, передаваемые людьми (устно, письменно, условными сигналами, техническими средствами). С середины ХХ века – общенаучное понятие, включающее обмен сведениями между людьми, человеком и автоматом, автоматом и автоматом; обмен сигналами в животном и растительном мире; передачу признаков от клетки к клетке, от организма к организму».

Как видим, определения несколько разнятся, но все они на первое место ставят такое значение информации, как сообщения или, шире, сведения, а также обмен этими сведениями, по крайней мере, между людьми. Люди являются биологическими особями, и в их поведении есть много от их животных предков. Поэтому, несколько упрощая задачу, попытаемся посмотреть, каким образом происходит обмен сведениями между животными.

По наблюдениям этологов, общение животных внутри одного вида определяется самыми разными внешними событиями. Прежде всего, это события, угрожающие существованию особи: появление врага, распространение огня, приближение урагана и т.п. Следующими по важности можно считать события, связанные с нахождением или добычей пищи. Менее важными придется считать события, связанные с инстинктом продолжения рода. Наверняка есть и другие события, еще менее значимые для животного.

Все рассматриваемые события заставляют животное реагировать: бежать от опасности, поглощать пищу, искать брачную пару. Как правило, эти реакции сопровождаются сигнализацией, причем необязательно звуковой. При этом вид сигнализации прямо зависит от происшедшего события. Исследования показали, что сигналы, которыми обмениваются животные при столкновении с событиями вышеуказанных уровней, различны. Например, кажущееся человеческому слуху одинаковым воронье карканье совершенно различно при опасности, обнаружении еды или в период «свадеб». Более того, оказалось, что крик опасности, издаваемый воронами в Европе, не воспринимается таковым воронами за океаном. Эти и другие обнаруженные факты заставляют сделать по меньшей мере три вывода:

1. животные обладают способностью к обобщению (враг, огонь, шторм – опасность; зерна,червячки, рыба, мышь – пища);
2. животные пользуются разными сигналами в разных ситуациях.
3. характер сигнала, привязанный к конкретной ситуации, в то же время никак самой этой ситуацией не определяется, не следует из нее.

Главное в том, что в различных ситуациях животные разных видов используют различные сигналы, форма которых не зависит напрямую от ситуации, вызывающей их появление. В отличие, например, от грохота, которым сопровождается извержение вулкана и который является прямым следствием этого извержения, крики ужаса, с которыми разбегаются от этого извержения животные, порождаются не вулканом, а впечатлением от его извержения и определяются носоглоткой каждого кричащего животного. Поэтому можно говорить, что конкретный крик, вызываемый каким-то событием, представляет собой простейшее кодирование.

Итак, конкретное событие отражается в сознании животного, которое и дает «команду» кричать определенным образом – так, как принято кричать в подобных ситуациях. Этот крик (кодированный сигнал), воспринимаемый другими животными, вызывает в их сознании соответствующую ассоциацию, что приводит к подходящему в этой ситуации поведению. Причем животные могут принадлежать к совершенно иному виду: известно же, что крик сойки в лесу воспринимается практически всеми обитателями леса как сигнал опасности. Значит, обмен сигналами между животными вызывает соответствующие образы в их памяти, на основе чего животное может изменить свое поведение, если, разумеется, воспринимаемые (кодированные) сигналы знакомы животному, то есть связаны в его сознании с неким обобщенным образом событий того или иного уровня важности, значимости.

Все события, явления внешнего мира преобразуются в сознании животного в те или иные образы, которые в зависимости от степени их важности для животного запоминаются как жизненно важные, просто значимые, безразличные и т.д. Иными словами, образ каждого события встраивается в уже имеющуюся в сознании картину мира. Если сигнал от другого животного уже встроен в эту картину, он вызывает немедленную адекватную реакцию. Если сигнал неизвестен, он встраивается в существующую жизненную модель, что требует иногда каких-то активных действий животного для выяснения того, чему (какому уровню важности) этот сигнал соответствует.

Именно этот механизм освоения и усвоения новых сведений и можно считать передачей информации. На самом деле никакой информации передать нельзя, передавать можно только сигналы. Принятые же сигналы, известные ранее, сразу вызывают соответствующий образ в сознании. Новые сигналы, либо «пристегиваются» к какому-то уже существующему образу, либо имеющаяся в сознании модель мира как-то достраивается, уточняется, даже изменяется, чтобы включить в себя новый образ, ассоциируемый с новым сигналом. Новый сигнал, не связанный ни с какими важными для животного событиями, просто игнорируется.

Следовательно, передача сообщений – это осуществляемое в ответ на принятый сигнал либо формирование нового образа, достраивающего или корректирующего существующую в сознании модель мира, либо извлечение из памяти некоего уже хранящегося там образа из этой модели.

Человек существенно развил свойственную животным способность к абстрагированию, обобщению явлений и предметов, выделению неких признаков, общих для разнородных объектов, и в еще большей степени развил способность кодировать общие, а потом и частные признаки объектов. Человек стал кодировать явления и объекты уже не просто теми или иными звуками, количество которых не так уж и велико, но сочетанием разных звуков. При постепенном усложнении этого механизма появилась речь, то есть система представления понятий через последовательности звуков, каковые последовательности соответственно видоизменяются, чтобы отобразить взаимосвязь элементов в сложных понятиях (падежи, роды, залоги, спряжения и т.п.). В результате возникла так называемая вторая сигнальная система, к которой применимо все сказанное про первую сигнальную систему. То есть обмен сведениями между особями представляет собой обмен сигналами разной степени сложности (что подчеркивается и названиями упомянутых систем).

Из этого беглого рассмотрения можно понять, что обмен сведениями, передача информации (если уж пользоваться этими выражениями) возможны лишь при наличии:

• субъекта, который может передавать сигналы;
• объекта (события, явления), сведения о котором субъект считает необходимым передать;
• другого субъекта (субъектов), которого могут заинтересовать передаваемые первым субъектом сведения;
• общего у всех этих субъектов семантического поля (общей договоренности о значениях сигналов), позволяющего распознавать передаваемые сигналы.

Эти условия можно уподобить формуле: кто, о чем, кому и как (посредством чего) собирается сообщать. Здесь следует еще раз подчеркнуть, что «передача информации», «передача сведений» на деле представляют собой обмен сигналами, каждый из которых не зависит от конкретных сведений, «передаваемых» с его помощью, а определяется заранее обусловленными договоренностями между членами сообщества, к которому принадлежат обменивающиеся сведениями субъекты. Совокупность таких согласованных общающимися индивидами сигналов и составляет то самое общее семантическое поле, и передача сведений возможна только внутри него, то есть между теми, кому это общее поле доступно.

Данный тезис легко проиллюстрировать на примере светофора. Для людей, знакомых с его назначением, зеленый свет четко ассоциируется с разрешением движения. Но в Китае в годы культурной революции было предложено сделать разрешающим именно красный (революционный, передовой) цвет. Да и в некоторых городах Европы красные фонари символизируют определенное разрешение. То есть важен не цвет сам по себе, а смысл, поставленный ему в соответствие.

То же и в любом языке. Скажем, «the table», «der tisch», «la table» и «стол» на английском, немецком, французском и русском языках означают одно и то же – предмет мебели. При этом ни одно из этих слов, как, впрочем, и слов во множестве других языков, не является единственно возможным соответствием указанному предмету. Все эти слова – лишь разные кодировки того смысла, который лежит в основе данного понятия. Вообще обилие различных языков также говорит о том, что вид сигнала, кодирующего некий смысл, никак не определяется содержанием этого смысла.

Ясно, что и запись слов любого языка некими символами – буквами, иероглифами, пиктограммами – представляет собой специфическое кодирование, когда тем или иным звукам или их сочетаниям ставятся в соответствие какие-то изобразительные символы. Сначала это были именно изображения, которые потом стилизовались в иероглифы или пиктограммы. Буквы же зачастую являются упрощенными иероглифами.

Представление букв и цифр с помощью электрических, радио или световых сигналов заданного вида – еще одна ступень кодирования. Заметим, что при каждом кодировании меняется только вид передаваемого или сохраняемого сигнала, но не смысл, которому ставится в соответствие кодируемое слово, обозначающее (изначально кодирующее) этот смысл. При любых многоступенчатых кодированиях и декодированиях этот смысл остается одним и тем же.

Итак, передавать можно только исключительно сигналы, а не информацию. К сожалению, этот момент, как правило, уходит из поля зрения тех, кто говорит и пишет об информации. В результате появляются определения, где информация трактуется не только как смысл, которому ставятся в соответствие те или иные сигналы (носители), но и как сами носители. Более того, введена даже мера информации – бит. При этом утверждается, что бит – это минимальное изменение информации, которое показывает, насколько уменьшится неопределенность наших знаний относительно некоторого события, если мы примем сигнал, переносящий этот бит информации.

Действительно, если мы приняли какой-то сигнал, извещающий о том, что произошло заранее обусловленное событие, об исходе которого мы не знали, мера неопределенности наших знаний об этом событии уменьшится. Например, белый или черный дым из трубы Сикстинской капеллы в Риме свидетельствует о том, что выбран новый папа римский, или же заседающие там кардиналы все еще не договорились об этом. Но приписываемый этому дыму смысл понятен лишь тем, кто знает об особенностях смены главы римской католической церкви. Для людей, не сведущих в этом, дым скажет только о том, что топят печь, но никакая неопределенность при этом не изменится, так как ее для них просто не существует. Неопределенность же, меру которой уменьшает данный дымовой сигнал, напрямую связана с заранее установленной и обусловленной договоренностью, известностью всем католикам смысла этого дымового сигнала. Сам же дым – даже из трубы Сикстинской капеллы – это всего лишь дым, который в любое иное время (а тем более из другой трубы) означает лишь, что затопили печь. Поэтому можно утверждать, что бит – это всего лишь мера изменения в характеристике сигнала, и наша задача определить, что сопоставить этому изменению: двоичный символ, призыв о помощи или сигнал к началу штурма Зимнего дворца.

Все сказанное призвано обосновать мой тезис о том, что передавать или получать информацию нельзя, можно передавать или получать только сигналы, которым заранее поставлены в соответствие некие сведения, данные, смыслы. Эти сведения имеют смысл только для тех, кто участвует в упомянутой договоренности, пусть даже пассивно, просто зная язык, с помощью которого остальные участники информационного обмена выражают передаваемые сообщения.

А теперь вернемся к упомянутому в начале статьи подпункту (1.1) п. 3.2.4.3 Правил. В нем говорится, что «получаемый результат не считается имеющим технический характер, … если он … заключается только в получении той или иной информации и достигается только благодаря применению математического метода, программы для электронной вычислительной машины или используемого в ней алгоритма». Я уже разбирал этот тезис в предыдущей статье⁵, где показал возможность его неверного, не предусмотренного его авторами толкования. Сейчас же я возвращаюсь к нему для того, чтобы показать его принципиальную неверность.

П. 3.2.4.3 Правил в целом посвящен тому, какой результат можно считать техническим. Согласно Правилам, именно технический характер получаемого результата свидетельствует о том, что заявленное предложение относится к изобретениям. (Я же, как отмечено в предыдущей статье, считаю, что речь нужно вести не о том, относится ли предложение к изобретениям, а о том, является ли предложенное изобретение патентоспособным).

Как показано выше, получить информацию можно только в чьем-либо сознании, но никак не в результате работы компьютера, в котором применена та или иная программа. Компьютер, управляемый какой угодно программой, может лишь вывести на экран или на бумагу, посредством принтера, некие тексты или изображения, воспринять которые, то есть получить закодированные с их помощью сведения, может только человек. Значит, получение информации вообще никак не относится к тому или иному заявленному изобретению независимо от того, применяется ли в этом изобретении программа для ЭВМ. Следовательно, приведенное выше условие вообще не имеет смысла в том виде, как оно сейчас сформулировано в Правилах.

Меня можно упрекнуть в том, что я «зацепился» только за компьютерные программы, тогда как в этом подпункте упоминаются также математический метод и используемый в программе алгоритм. Что ж, рассмотрим и их. Математический метод позволяет проводить вычисления и получать результаты этих вычислений. Информацией же будет интерпретация этих результатов, что опять-таки относится к деятельности человеческого сознания. Используемый в программе алгоритм указывает ту последовательность операций, которая приводит от исходных данных к результату при реализации программы. Однако эта последовательность операций должна быть понятна компьютеру, в котором исполняется составленная на основе этого алгоритма программа. А компьютер воспринимает не смысловое содержание операций, а только наличие или отсутствие сигналов. И получить информацию в результате функционирования компьютера в соответствии с некоторым алгоритмом может только человек, воспринимающий текст, изображение, звуки, выдаваемые компьютером. То есть и в этих случаях получение информации заведомо не является результатом, который получается при использовании математического метода, компьютерной программы или ее алгоритма.

Посмотрим, что говорится в подпункте (1.1) п. 3.2.4.3 Правил про технический результат, ибо влияние признаков изобретения на возможность получения технического результата является условием отнесения этих признаков к существенным, а в совокупности существенных признаков, как записано в начале подпункта, выражается «сущность изобретения как технического решения».

Итак:

«Технический результат представляет собой характеристику технического эффекта, явления, свойства и т.п., объективно проявляющихся при осуществлении способа или при изготовлении либо использовании продукта, в том числе при использовании продукта, полученного непосредственно способом, воплощающим изобретение.

Технический результат может выражаться, в частности, в снижении (повышении) коэффициента трения; в предотвращении заклинивания; в снижении вибрации; в улучшении кровоснабжения органа; в локализации действия лекарственного препарата, снижении его токсичности; в устранении дефектов структуры литья; в улучшении контакта рабочего органа со средой; в уменьшении искажения формы сигнала; в снижении просачивания жидкости; в улучшении смачиваемости; в предотвращении растрескивания; в повышении иммуногенности вакцины; в повышении устойчивости растения к фитопатогенам; в получении антител с определенной направленностью; в повышении быстродействия или уменьшении требуемого объема памяти компьютера».

Как видим, в качестве примеров технического результата приведены такие, которые действительно характеризуют не информационный или эстетический, а именно технический эффект, то есть некие объективные проявления при использовании изобретения. Специально отметим два из них: уменьшение искажения формы сигнала и повышение быстродействия или уменьшение требуемого объема памяти компьютера. Как показано в моей предыдущей статье, замена аналоговой обработки на цифровую, которая выполняется, как правило, под управлением соответствующей программы, обеспечивает уменьшение искажения формы сигнала. Что же касается повышения быстродействия или уменьшения требуемого объема памяти компьютера, то эти результаты, как и повышение защищенности канала передачи данных, тоже чаще всего обеспечиваются совершенствованием программы, управляющей компьютером.

Однако результат работы программы в компьютере зачастую расценивается (и не только людьми, далекими от компьютерной техники, но и самими программистами) как получение той или иной информации. Но получение информации в результате работы компьютера, как показано выше, невозможно, информацию может получить только человек. Получение информации – это ментальный акт, происходящий в человеческом сознании, и потому он никак не может быть объективным. Это, как уже говорилось, либо ассоциация с уже имеющейся моделью мира, либо дополнение или видоизменение этой модели, и, в принципе, каждый человек получает из одного и того же сигнала свою информацию. Следовательно, получение информации – это эффект, который проявляется субъективно в процессе восприятия и осмысления объективных сигналов, кодирующих тот или иной смысл. Получение информации всегда лежит за рамками результата, которого можно достичь при использовании технического средства.

Вот почему я считаю, что указание в разбираемом подпункте Правил на то, что «получаемый результат не считается имеющим технический характер, в частности, если он заключается только в получении той или иной информации и достигается только благодаря применению математического метода, программы для электронной вычислительной машины или используемого в ней алгоритма», неправомерно. Как можно говорить о получении информации «только благодаря применению» компьютерной программы или математического метода? Даже если эта компьютерная программа вообще не введена ни в какой компьютер, а лежит в виде текста перед человеком, и он «применяет» эту программу, просто читая последовательность ее команд и, возможно, подставляя необходимые входные данные, – все равно и в этом случае человек получает не информацию, а некоторые результаты считывания (или вычислений, если используется математический метод), которые затем уже, в сознании человека, становятся информацией. Значит, получить информацию «только благодаря применению» математики или компьютерной программы или ее алгоритма нельзя, нужно еще и осмыслить полученный результат. Следовательно, все после многоточия в приведенной в начале данного абзаца цитате вообще не имеет смысла, а значит, и права на существование.

А как же с определением из энциклопедии, где говорится об обмене сведениями между автоматами или между человеком и автоматом? Но ведь это просто слова. Ни один автомат не может передать информацию, он передает только сигналы. По характеристикам этих сигналов, на которые настроены другие автоматы, происходят те или иные срабатывания, но что стоит за этими сигналами, автоматы не знают и знать не должны. Замечательные законы роботехники из книг фантаста А.Азимова на самом деле являются законами человеческого общения. Чтобы автомат сумел оценить, приносит ли он своими действиями или бездействием вред человеку или самому себе, он должен понимать, что такое вред, то есть оценивать результат своих действий или бездействия на смысловом уровне, а не на уровне «больше – меньше». Практически все автоматы «принимают решения» именно на основании того, превысил ли полученный сигнал некий заранее заданный уровень. А уровень-то заранее задан человеком, проектировщиком, который только и может понять, принесет ли вред человеку или тому же автомату срабатывание при превышении этого уровня.

Дело в том, что в энциклопедии (и не только) используются некие обобщенные слова и выражения, с помощью которых легче донести до читателя смысл высказывания. Вот и получается, что автоматы, белковые молекулы и даже элементарные частицы – не говоря уж о животных, а тем более о людях – обмениваются информацией. Нам так удобнее общаться, мы «сворачиваем» длинные причинно-следственные цепочки, оставляя только конечные высказывания об обмене информацией, а потом забываем, что на самом деле возможен обмен только сигналами. Смысл же этих сигналов доступен только разуму, то есть живым существам, способным воспринимать сигналы, оценивать их место в уже созданной в сознании модели мира и соответственно реагировать на них.

Можно, конечно, говорить и о воспроизведении генетической информации, но при этом полезно не упускать из виду, что новая белковая молекула строится «бездумно», путем соединения деталей своеобразного молекулярного конструктора в порядке, который определяется другой уже собранной конструкцией. Да, получающаяся цепочка определяет в дальнейшем «сборку» других молекул, но не информацию о том, как надо их собирать. Да, это невероятно сложный процесс, и ученые далеко еще не во всем разобрались в этом механизме, но не надо путать процесс генетического создания белка со строительством техногенных объектов.

Все сказанное выше направлено на то, чтобы показать неверность отдельного положения Правил, касающегося характеристики технического результата.

¹ Патенты и лицензии. 2003. № 11. С. 27.

² Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Советская энциклопедия, 1970. С. 246.

³ Словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1990. С. 205.

⁴ Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987. С. 499.

⁵ См.: Ревинский О.В. Относится ли компьютерная обработка данных к техническим решениям? // Патенты и лицензии. 2007. № 1

Наверх

Письмо Web-мастеру

Обсудить на форуме